Память тишины
Агаркова Мари
40000,00
р.
60 х 85, на подрамнике
Холст, акрил
Это внутренняя сцена, где яркость переживания уже прошла, но след от неё остался как свечение под кожей. жёлтое поле — как резкий эмоциональный всполох, который когда-то был слишком громким, слишком живым, почти невыносимым. теперь он не кричит — он вспоминается. не событие, а его послевкусие, момент, когда в голове становится слишком тихо именно потому, что всё уже произошло.
Розовое — это попытка удержать мягкость, не дать внутренней ярости или боли перекрасить всё в жёсткие тона. коричневатая, тепловатая фигура — как наблюдатель, присутствующий рядом, но не вмешивающийся. она не осуждает, не вторгается, просто фиксирует: «да, это тебе болело. теперь это стало тишиной».
Тишина в этой работе не про покой. она про состояние после — когда внутри тихо, но в этой тишине всё ещё вибрирует память о том, что было острым, незапутанным, живым.
Это — не забвение, а тишина, в которой ты больше не споришь с пережитым.
Холст, акрил
Это внутренняя сцена, где яркость переживания уже прошла, но след от неё остался как свечение под кожей. жёлтое поле — как резкий эмоциональный всполох, который когда-то был слишком громким, слишком живым, почти невыносимым. теперь он не кричит — он вспоминается. не событие, а его послевкусие, момент, когда в голове становится слишком тихо именно потому, что всё уже произошло.
Розовое — это попытка удержать мягкость, не дать внутренней ярости или боли перекрасить всё в жёсткие тона. коричневатая, тепловатая фигура — как наблюдатель, присутствующий рядом, но не вмешивающийся. она не осуждает, не вторгается, просто фиксирует: «да, это тебе болело. теперь это стало тишиной».
Тишина в этой работе не про покой. она про состояние после — когда внутри тихо, но в этой тишине всё ещё вибрирует память о том, что было острым, незапутанным, живым.
Это — не забвение, а тишина, в которой ты больше не споришь с пережитым.
Также этого автора
